Новости

ЕСПЧ: Трансгендерный переход - не основание для ограничения родительских прав

29 июля 2021

Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по делу "А.М. и другие против России", в котором усмотрел нарушение права на уважение семейной жизни и дискриминацию в отношении лица, ограниченного в родительских правах после смены пола.

Сменивший пол отец лишился возможности общаться с детьми

В июле 2008 г. гражданин России А.М., проживающий в Москве, женился на Н. В феврале 2015 г. он подарил супруге квартиру, в которой в то время проживала их семья. Однако в июне того же года брак распался. По соглашению между бывшими супругами их общие несовершеннолетние дети остались жить с матерью, а отец выплачивал алименты.

В тот же период А.М. совершил трансгендерный переход, получив на основании решения суда новые удостоверяющие личность документы с женским гендерным маркером.

До декабря 2016 г. А.М. регулярно навещала детей. Во время визитов она позиционировала себя как мужчина и одевалась соответственно, поскольку в противном случае бывшая супруга возражала бы против их встреч с детьми. Однако с декабря Н. стала отказываться от встреч биологического отца с детьми, в связи с чем А.М. направила соответствующее заявление в отдел соцзащиты населения. В январе 2017 г. отдел соцзащиты уведомил заявителя, что принял меры к разрешению ситуации, указал Н. на равность прав и обязанностей родителей и недопущение ущемления прав родителя, проживающего отдельно.

Н. обратилась в суд с исковым заявлением об ограничении А.М. в родительских правах. Истец указала, что ее бывшему мужу был поставлен психиатрический диагноз "транссексуализм", он совершил гендерный переход и редко контактировал с детьми. По ее мнению, эти события нанесли непоправимый вред психическому здоровью и нравственности их детей, способны исказить их восприятие семьи, привести к комплексу неполноценности и травле в школе. Более того, подчеркнула Н., тем самым дети могут получить информацию о нетрадиционных сексуальных отношениях, распространение которой среди несовершеннолетних запрещено.

А.М. в свою очередь утверждала, что никогда не уклонялась от выполнения родительских обязанностей и поддерживала с детьми тесный контакт до тех пор, пока их мать не начала препятствовать этому. Ответчик подчеркивала, что в соответствии с семейным законодательством лицо может быть ограничено в родительских правах только в том случае, если проживает вместе с ребенком и подвергает его опасности. Также А.М. подала встречный иск, в котором просила суд установить правила, касающиеся права посещения детей и общения между родителями.

Суд назначил проведение комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы в Институте им. Сербского. По результатам исследования эксперты заключили, что информация о смене пола отцом окажет негативное влияние на психическое здоровье и психологическое развитие несовершеннолетних детей. При этом эксперты учли такие важные факторы, как возраст детей, важность гендерной идентификации и роль родителей в ее развитии, давление со стороны общества и сложность семейной ситуации. Вместе с тем они отметили, что вред психическому здоровью детей будет связан не с индивидуально-психологическими особенностями отца или стилем воспитания, а с прогнозируемой на основании научных данных о возрастных особенностях формирования у детей гендерной идентичности и реакцией на информацию об изменении пола их отцом. Также эксперты указали, что в настоящее время в России проблема воспитания детей в особой психосоциальной ситуации смены пола одним из родителей изучена недостаточно, а зарубежные публикации, в которых сообщается об отсутствии неблагоприятных последствий для детей при воспитании сменившими пол родителями, обладают существенными методологическими недостатками и с научной точки зрения недостоверны.

Органы опеки и попечительства также выразили официальное мнение по этому вопросу и пришли к выводу об обоснованности ограничения А.М. в родительских правах с учетом социальных и индивидуальных обстоятельств трансгендерного перехода.

Решением суда от 19 марта 2018 г. А.М. была ограничена в осуществлении родительских прав на основании ст. 65 и 73 Семейного кодекса РФ, а ее встречные исковые требования отклонены. При этом суд подчеркнул, что, принимая решение, руководствовался исключительно интересами детей и не ставит под сомнение, что ответчик является любящим родителем. По мнению суда, транссексуализм не является основанием для ограничения родительских прав, но изменение личности отца в результате гендерного перехода создаст долгосрочные психотравмирующие обстоятельства для детей, их психического здоровья и психологического развития, что подтверждается заключениями экспертов. В заключение суд добавил, что по мере взросления детей вопрос их общения с отцом должен быть пересмотрен в порядке постепенной адаптации к его гендерному переходу при сохранении психологического и душевного равновесия детей.

Не согласившись с решением, А.М. обжаловала его в апелляцию. В ходе рассмотрения дела в апелляционной инстанции она дополнительно указала, что Всемирная организация здравоохранения утвердила международную классификацию болезней 11-го пересмотра, в соответствии с которой транссексуализм исключен из числа психических заболеваний. Заявитель жалобы также ходатайствовала о приобщении к материалам дела заключения специалиста, указавшего на многочисленные недостатки, допущенные при проведении судебных экспертиз, которые легли в основу решения первой инстанции. Тем не менее решение устояло в апелляции, а кассационные жалобы были отклонены.

Впоследствии Н. с детьми сменили место жительства. В отделе соцзащиты А.М. ответили, что не располагают информацией о месте их проживания.

Доводы о нарушении Конвенции

В жалобе в ЕСПЧ А.М. от себя лично и от лица своих детей указала на нарушение государством ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Заявитель пояснила, что ее ограничение в родительских правах фактически сделало невозможным личное общение с детьми, участие в их жизни и воспитании. При этом факты свидетельствуют, что мать детей не намерена давать заявителю разрешение на общение с детьми. Такие действия, по мнению заявителя, являются вмешательством в их с детьми семейную жизнь. При этом А.М. не отрицала, что указанное вмешательство основано на законе и преследовало законную цель, однако полагала, что оно не было пропорциональным и необходимым в демократическом обществе. "В данном деле национальные органы не произвели никаких действий, направленных на сохранение семейных связей, - подчеркивалось в жалобе (имеется у "АГ"). - Напротив, все действия государственных органов, включая органы опеки и попечительства, были направлены на разрыв этих связей".

В жалобе также указывалось, что ограничение родительских прав обусловлено исключительно гендерной идентичностью, на что прямо указывается в решениях национальных судов. Других оснований для этого не было. Соответственно, в данном деле имеет место нарушение ст. 14 Конвенции в сочетании со ст. 8.

Кроме того, А.М. обратила внимание Европейского Суда на то, что ключевыми - и, по сути, единственными доказательствами, на которых основаны выводы национальных судов, - являются заключения экспертов. Однако ей не было предоставлено право задать вопросы экспертам, а также представить альтернативное экспертное мнение по существу исследований. Таким образом, имеет место нарушение ст. 6 Конвенции.

В возражениях на жалобу государство-ответчик пояснило, что информации о факте трансгендерного перехода отца создаст для детей психотравмирующую ситуацию, которая будет иметь пролонгированный характер и окажет негативное влияние на их психическое здоровье и психологическое развитие. При этом правительство указало, что когда дети станут старше, решение суда об ограничении родительских прав может быть пересмотрено. В обоснование своих доводов государство-ответчик сослалось на Постановление ЕСПЧ по делу "P.V. против Испании", в котором Суд не усмотрел нарушения ст. 8 в совокупности со ст. 14 Конвенции.

Заявитель в свою очередь указала, что национальным властям, во-первых, следовало установить, что нанесет детям больший вред: разрыв семейных уз с одним из родителей или получение информации о том, что один из родителей совершил трансгендерный переход, а во-вторых, принять позитивные меры, направленные на сохранение личных отношений и детско-родительской связи между А.М. и ее детьми.

По мнению заявителя, ни одна из этих задач решена не была. Она пояснила, что власти в принципе не оперировали концепцией "наилучших интересов детей": ни одно из судебных решений не содержит упоминания данной концепции. Кроме того, национальные власти в принципе не оценивали эффект, который произведет (и уже произвела к моменту рассмотрения дела) на детей утрата контакта с одним из родителей, а также тот факт, что они фактически лишены правдивой информации о нем.

А.М. добавила, что их семейная ситуация не является в достаточной степени исключительной и уникальной, чтобы оправдать ограничение в родительских правах только на основании факта трансгендерного перехода. Кроме того, по ее мнению, подход судов к оценке доказательств свидетельствует о том, что процесс принятия решения по данному делу не был справедливым. Опровергая аргумент государства-ответчика о возможности пересмотра дела по мере взросления детей, заявитель указала, что вмешательство в нормальное течение детско-родительских отношений уже осуществлено, поскольку она не имеет возможности общаться с детьми и даже получать информацию об их жизни в течение 3 с половиной лет. Кроме того, суды не указали, какого возраста должны достичь дети, чтобы решение об ограничении в родительских правах могло быть пересмотрено.

В качестве компенсации судебных расходов заявитель потребовала 6600 евро, а также около 1100 евро компенсации почтовых расходов и расходов на судебно-медицинскую экспертизу, проведенную в рамках российского судопроизводства. Размер компенсации морального вреда заявитель оставила на усмотрение Европейского Суда в соответствии с его прецедентной практикой. ЕСПЧ признал нарушение права на уважение семейной жизни, а также выявил дискриминацию в отношении заявителя

Рассмотрев материалы дела, ЕСПЧ отметил, что национальные суды большое значение придали результатам экспертиз, согласно которым информация о трансгендерном переходе родителя окажет негативное влияние на психическое здоровье и психологическое развитие детей. В то же время эксперты со ссылкой на научную статью отметили, что достоверные исследования трансгендерного отцовства не проводились и этот вопрос изучен недостаточно.

Как подчеркнул Европейский Суд, российским судам следовало, принимая во внимание наилучшие интересы детей, дать сбалансированную и разумную оценку соответствующих интересов каждого человека, опираясь на углубленное изучение всей семейной ситуации, в том числе уделить должное внимание правам заявителя. По мнению ЕСПЧ, ограничивая родительские права А.М., полностью лишив ее каких-либо контактов со своими детьми, судам следовало учитывать, что течение времени может иметь непоправимые последствия для отношений между детьми и родителем, проживающим отдельно, поэтому, прибегая к данной мере, судам следует быть максимально осторожными. Таким образом, признавая нарушение ст. 8 Конвенции, ЕСПЧ резюмировал, что национальные суды не смогли провести сбалансированную и разумную оценку соответствующих интересов на основе тщательного изучения всей семейной ситуации и других соответствующих факторов.

Признавая нарушение ст. 14 Конвенции в совокупности со ст. 8, ЕСПЧ указал, что, несмотря на принятые национальными судами меры предосторожности, в том, чтобы их решения не были основаны на совершении заявителем трансгендерного перехода и его негативного воздействия на несовершеннолетних детей, неизбежен вывод о том, что гендерная идентичность А.М. имела значение на всех этапах судебного разбирательства. Суд пришел к выводу, что решающим фактором ограничения контакта с детьми все-таки стала именно смена пола родителем. "Суд не усматривает причин сомневаться в том, что национальные власти преследовали законную цель защиты прав детей в ходе этого разбирательства. Однако в отсутствие каких-либо явно убедительных и достаточных причин для различия в обращении Суд считает невозможным сделать вывод о существовании разумной пропорциональности между использованными средствами и преследуемой целью", - отмечается в постановлении.

В постановлении также приведены совпадающие мнения троих судей, касающиеся жалоб, связанных с предполагаемым нарушением ст. 8 Конвенции, в которых один из родителей действует также от имени несовершеннолетнего ребенка (детей). При этом судьи указали на важность таких мер, как семейная терапия и посредничество в сложных ситуациях опеки, особенно при оказании помощи семьям с трансгендерным родителем. Как указано в документе, семейное посредничество и дружественные соглашения могли бы быть хорошей практикой во внутренних делах и еще более эффективным средством для исполнения решений ЕСПЧ в делах такого рода, где участвует несколько членов семьи.

В итоге ЕСПЧ присудил заявителю компенсацию морального вреда в размере 9800 евро, а также 1070 евро в возмещение почтовых расходов и расходов на судебную экспертизу. Требования о возмещении судебных издержек Суд отклонил в связи с отсутствием надлежащих подтверждающих документов.

Также по этой теме читайте:
В США трансгендерной конгрессвумен запретили вход в женские туалеты
Дискриминация, шантаж и подпольная медицина. Что сейчас происходит с трансгендерными людьми в России
Первую грузинскую модель-трансгендера нашли убитой в собственной квартире
Трансгендерная женщина из мести обманула 73 мужчин на 880 000 долларов
На Олимпийских играх в Париже разгорелся спор о боксерах-трансгендерах
Маск объявил о переносе штаб-квартиры SpaceX из Калифорнии в Техас из-за закона о защите ЛГБТ-учеников в школах
Прошлым летом российские власти запретили трансгендерный переход. Как за год изменились жизни тех, кого это коснулось?
Первый в России политик-трансгендер совершил обратный переход и попросил прощения "у всего российского народа" (фото)
Джоан Роулинг сделала новое заявление о трансгендерах
Рики Мартин рассказал, кто убедил его совершить каминг-аут

Тэги: транссексуалы, родители геи, еспч

Источник: Адвокатская газета
Просмотров статьи: 2,283

Поделиться:

Комментарии пользователей (1):

Ну, да. Если мужчина говорит, что он Наполеон или чайник, его лечат от шизофрении. Если говорит, что он женщина, его "защищают от дискриминации". И неважно, способны ли дети без ущерба для себя воспринять так называемый "трансгендерный переход" своего родителя. Ну, а ЕСПЧ, как всегда, в своем репертуаре. Когда это нужно либерастам, всегда найдется способ грубейшие нарушения свободы слова, права собственности и права на справедливый суд назвать "соразмерными ограничениями". А есть случаи, когда "это другое", и "соразмерно ограничить" право трансгендерного родителя колечить психику ребенка нельзя. Допрыгается этот ЕСПЧ до того, что его национальные государсва ни во что ставить не будут. Это подспудно уже происходит, не только в России, но и в Германии, например.
Написал: Фак ЕСПЧ, 30 июля 2021 в 19:17 [Цитировать]

Оставьте Ваше мнение/комментарий:

Вверх страницы >>>
В раздел Новостей >>>

Случайные блюсики:

18+ Внимание! Данный ресурс содержит информацию на гомосексуальные темы, а также материалы, предназначенные для просмотра только взрослыми. Если Вы являетесь противником однополых отношений или данная тематика способна вывести Вас из состояния душевного равновесия, покиньте этот ресурс!
Публикация и/или упоминание на сайте ничего не говорит о сексуальной ориентации упомянутых лиц.

Находясь на этом сайте, вы подтверждаете, что вам более 18 лет и вы прочли, поняли и согласились с соответствующими законодательными актами!