|
Рейтинг: 2.97 (4360), Прислал: Петр
Удивительного цвета вода и лодки, лодки… Они сплошь покрывают двухкилометровую береговую линию Розового озера, или озера Ретба, - так оно называется на языке народа волоф, самой многочисленной этнической группы Сенегала.
Эти плоскодонки очень похожи на наши российские. Но здесь на них не рыбачат, не возят сено, не плавают в соседнюю деревню. На этом сенегальском озере они служат единственно для добычи соли.
То, что в наши дни называется озером Ретба, когда-то было лагуной. Но атлантический прибой постепенно намывал песок и в конце концов протока, соединявшая лагуну с океаном, оказалась засыпанной. Долгое время Ретба оставалось ничем не примечательным соленым озером. Но в 70-х годах прошлого века на Сенегал обрушилась череда засух, Ретба сильно обмелела и добыча соли, толстым слоем залегавшей на дне, стала вполне рентабельной.
Это сейчас люди трудятся, стоя по плечи в воде, - двадцать лет назад по Розовому озеру не плавали, а ходили - воды в нем было по пояс. Но добывая в год около двадцати пяти тысяч тонн соли, люди быстрыми темпами углубляют озеро. Кое-где его дно опустилось весьма значительно - на три метра и больше.
Вода в озере приобрела розовый оттенок благодаря микроорганизмам, способным существовать в насыщенном солевом растворе. Кроме них, другой органической жизни в Ретбе нет - для водорослей, не говоря уж о рыбах, такая концентрация соли губительна. Она здесь почти в полтора раза выше, чем в Мертвом море, - триста восемьдесят граммов на литр…
Микробиолог Бернард Оливер решил научно объяснить причину такого необычного цвета воды. В озере обитает микроорганизм Dunaliella salina который поглощая солнечный цвет выделяет пигмент.
Из-за углубления дна скоро извлекать соль старым дедовским способом будет уже невозможно и сенегальские власти столкнутся с проблемой трудоустройства армии кормящихся вокруг озера добытчиков и торговцев. Но пока каждое утро десятки полуголых мужчин, прихватив нехитрый инвентарь, выплывают на середину озера, ставят лодку на прикол и лезут в невероятно соленую воду…
Соляной раствор такой концентрации способен за какие-нибудь полчаса разъесть кожу до такой степени, что на ней образуются плохо заживающие язвы. Поэтому, прежде чем сесть в лодку, добытчики натираются маслом. Его получают из плодов сального дерева, по научному оно называется бутиросперма Парка… Именно это масло заставляет их тела блестеть на солнце…
Соль на дне сначала разрыхляют, потом, вслепую, под водой накладывают в корзину. Из корзины, дав стечь лишней воде, ее перегружают в лодку… Кажется, под такой тяжестью посудина должна пойти ко дну - но плотный соляной раствор надежно держит ее на плаву. Главное не забывать время от времени вычерпывать из лодки стекающую с соли воду. Чтобы наполнить солью такую лодку - здесь ее называют пирога - хорошему работнику нужно три часа. За рабочий день он должен доставить на берег три пироги.
Извлекают соль со дна озера мужчины… На этом их участие в процессе заканчивается - все дальнейшие операции выполняют женщины, часто совсем юные, почти девочки… Они перетаскивают соль в пластмассовых тазах на берег и сваливают ее там для просушки. Этот труд, пожалуй, не легче мужского - полный таз тянет килограммов на двадцать-двадцать пять… Но в Африке мало кого занимают вопросы охраны женского и детского труда…
Только что добытая соль сероватого цвета. Поэтому, дав подсохнуть, женщины промывают и перебирают ее, чтобы удалить ил и песок… Из небольших горок, в каждую из которых воткнута табличка с именем владельца, очищенную соль пересыпают в общие кучи, трехкилометровой грядой протянувшиеся вдоль берега Розового озера… В них она год или два дожидается оптовых покупателей - за это время соль под лучами тропического солнца успевает выцвести и сделаться совершенно белой. Соль, которую добывают здесь такими примитивными методами, идет на экспорт в страны Африки и, в качестве экзотики, даже в Европу. Сами же сенегальцы довольствуются солью, полученной промышленным способом из морской воды.
За пятидесятикилограммовый мешок оптовики платят около тридцати центов. Пирога вмещает приблизительно пятьсот килограммов. Выходит, что за день каторжного труда работник получает всего девять долларов. Но по африканским меркам это хорошие деньги. Иначе на озеро Ретба не ехали бы гастарбайтеры из соседних стран - Мали, Гвинеи, Гамбии, Верхней Вольты… Дольше двух-трех лет они тут обычно не задерживаются. Иначе можно стать инвалидом. Сами сенегальцы на приезжих работяг смотрят свысока. Они зарабатывают на жизнь более "квалифицированным" трудом - скупкой и перепродажей соли, в качестве гидов и телохранителей сопровождают европейцев, приезжающих посмотреть на чудо природы - озеро, вода которого словно окрашена кровью…
Любопытные туристы норовят заглянуть и в деревню, где живут добытчики соли. Она расположена тут же, у самого берега. На вопрос, как называется это место, жители отвечают: "Да никак, просто деревня"… Обитает здесь никак не меньше трех тысяч человек. На улице попадаются даже машины, старые, как почти все автомобили в этой стране.
Жилища рабочие сооружают из подручного материала - растущего неподалеку тростника, полиэтиленовой пленки, старых покрышек… Сказать про такую постройку "лачуга", значит сильно ей польстить. Впрочем, в здешнем климате ничего более капитального и не требуется - дома призваны защищать своих обитателей не от холода, а от солнца и в конце лета - начале осени проливных дождей…
Те же автомобильные покрышки используются вместо колодезных срубов – таких колодцев в деревне четыре. В Европе эту мутноватую, солоноватую на вкус воду не стали бы, пожалуй, использовать даже для технических нужд, а здесь пьют и готовят на ней пищу – другой-то нет. Почти не видно вокруг деревни и пасущихся коз, хотя сенегальские крестьяне разводят их во множестве. Бобы да кукуруза – вот основная пища добытчиков соли. Условия, в которых живут африканские гастарбайтеры, иначе как ужасными не назовешь. Но сами обитатели этих лачуг относятся к окружающему их убожеству как к чему-то совершенно нормальному. Они сюда не жить, а работать приехали – с утра до ночи добывать соль из Розового озера, которым так восхищаются эти странные европейцы.
|
Ромул, говоря о о Дакаре как витрине капитализма, я вовсе не оотрицаю ценность последнего. и северокорейский строй для меня омерзителен. Я имел в виду именно цивилизационную неравномерность и мозаичность, которую можно встретить в Африке в рамках одной страны. Да и не только в Африке.
Антисанитария!
Особое мнение
